Свинцовый вердикт (сокращ.) - Страница 49

— Я бы не стал формулировать это именно таким образом. Я сказал бы, что обязан был продолжить расследование дела. И выполняя эту обязанность, я установил посредством опроса многих свидетелей и с помощью записей, которые делает привратник «Арчвэй стьюдиоз», что в то утро мистер Эллиот покинул студию в десять сорок — в машине, которую вел сам. Это давало ему массу…

— Спасибо, детектив, вы ответили на мой вопрос.

Голанц встал и попросил дать свидетелю возможность закончить ответ. Стэнтон его просьбу удовлетворил. Киндер продолжил своим профессорским голосом:

— Это давало мистеру Эллиоту массу времени на то, чтобы доехать до дома на берегу, не выходя за пределы временны́х рамок убийства.

— Вы говорите, «массу времени»?

— Достаточное количество времени.

— Ранее вы показали, что несколько раз проделали этот путь сами. Когда именно?

— В первый раз через неделю после убийства. Я выехал из «Арчвэй» в десять сорок и оказался у дома в Малибу в одиннадцать сорок две.

— Вы уверены, что ехали одним с мистером Эллиотом маршрутом?

— Нет, не уверен. Я просто выбирал путь, который представлялся мне наиболее очевидным и быстрым.

— Движение в Лос-Анджелесе бывает чрезвычайно непредсказуемым, не так ли?

— Так.

— Именно потому вы и проделали этот путь несколько раз?

— Да, это одна из причин.

— Детектив, вы показали, что проехали по этому пути пять раз и неизменно приезжали к дому в Малибу до того, как закрывалось то, что вы назвали временны́м окном убийства, верно?

— Верно.

— Пожалуйста, скажите присяжным, сколько раз вы отправлялись в этот путь, но не доезжали до места назначения, поняв, что поспеть к «закрытию окна» вам не удастся.

— Ни разу.

Однако этот ответ Киндера сопровождался короткой заминкой, и я был уверен, что присяжные ее заметили.

— Детектив, если я представлю суду записи, показывающие, что из ворот «Арчвэй» вы выезжали в десять сорок не пять раз, а семь, назовете ли вы их подложными?

— Нет, но я не…

— Благодарю вас. Так скажите нам, детектив, сколько раз вы прерывали ваши пробные поездки, не добравшись до Малибу.

— Два раза.

— Какими они были по счету?

— Второй и последней — седьмой.

— Вы останавливались, поняв, что добраться до дома в пределах временны́х рамок убийства вам не удастся, так?

— Нет. Один раз меня отозвали в управление, чтобы я провел допрос, а в другой я услышал по радио вызов и отправился помогать помощнику шерифа.

— Почему вы не отметили эти случаи в ваших отчетах о тестовых поездках?

— Они же остались незавершенными, и я полагал, что к делу они отношения не имеют.

— Таким образом, в определении числа случаев, в которых вы останавливались, не добравшись до дома Эллиота, нам остается полагаться только на ваше слово, правильно?

— Да, пожалуй, правильно.

Что же, на этом фронте я потрепал его достаточно и надеялся, что смог хотя бы кого-то заставить усомниться в достоверности его показаний. Теперь же я собирался нанести Киндеру удар, которого он не ожидал.

Я попросил у судьи разрешения на секунду прерваться, подошел к столу защиты и наклонился к уху моего клиента.

— Кивайте, как будто я говорю вам что-то очень важное, — прошептал я.

Эллиот кивнул, а я, взяв папку, вернулся на прежнее место и открыл ее.

— Скажите, детектив, на каком этапе расследования вы установили, что главным объектом этого двойного убийства был Иоганн Рильц?

Киндер открыл было рот, чтобы ответить, затем откинулся на спинку кресла, подумал:

— Я не устанавливал этого ни на каком этапе.

— Следствие что же, вообще не проявляло к нему интереса?

— Ну, он был жертвой преступления. Это, безусловно, сделало его объектом нашего внимания, таковы правила.

— Стало быть, интересом к нему и объясняется то обстоятельство, что вы поехали в Германию, дабы изучить его прошлое, так?

— Я не ездил в Германию.

— А во Францию? В его паспорте указано, что он жил там, прежде чем перебраться в Соединенные Штаты.

— Мы не сочли такие поездки необходимыми. Попросили Интерпол проверить его прошлое, оно оказалось чистым.

— Что такое Интерпол?

— Так называется Международная организация уголовной полиции. Она осуществляет связь между полицейскими службами более чем ста стран.

— Вы не связывались напрямую с полицией Парижа, в котором Рильц жил пять лет назад?

— Нет. Для выяснения его прошлого мы использовали наши контакты в Интерполе.

— Интерпол проверил, не числятся ли за ним аресты по уголовным обвинениям, так?

— Да, в числе прочего. Хотя к чему это прочее сводится, я представляю себе довольно смутно.

— Если мистер Рильц работал на парижскую полицию как осведомитель в делах, связанных с наркотиками, Интерпол предоставил бы вам сведения об этом?

— Я не знаю.

— Органы охраны правопорядка, как правило, очень неохотно раскрывают имена своих тайных осведомителей, не так ли?

— Так. Это может поставить осведомителя в опасное положение.

— То есть быть осведомителем полиции, расследующей уголовное дело, опасно?

— В определенных случаях — да.

— Вам когда-нибудь приходилось расследовать убийство такого тайного осведомителя, детектив?

Голанц встал и попросил предоставить ему возможность провести короткое совещание между сторонами процесса и судьей. Судья поманил нас к себе, мы подошли.

— Мистер Голанц? — произнес он.

— Судья, в представленных нам мистером Хэллером материалах нет даже намека на то, о чем он сейчас расспрашивает свидетеля.